Неточные совпадения
Он убил того
русского попа, сударь, вырвал его рыжую бороду и продал парикмахеру на Кузнецком мосту, совсем рядом с
магазином господина Андрие, — вы, конечно, знаете: парижские новинки, модные изделия, белье, сорочки…
Еще я видел больницу, острог, казенные хлебные
магазины; потом проехал мимо базара с пестрой толпой якутов и якуток. Много и
русского и нерусского, что со временем будет тоже
русское. Скоро я уже сидел на квартире в своей комнате за обедом.
В Маниле, как и в Сингапуре, в
магазине корабельных запасов продаются
русские пеньковые снасти, предпочитаемые всяким другим на свете; но они дороже древесных.
Впрочем, это название не было официальным; в день снятия лесов назначено было торжественное, с молебствием освящение «
Магазина Елисеева и погреба
русских и иностранных вин».
Даже
русские культурные дамочки — уж на что охочи по
магазинам бегать — и те чуть не со слезами на глазах жалуются: помилуйте! муж заставляет меня в Берлине платья покупать!
[В прежние времена — да, пожалуй, и теперь это не перевелось — когда, начиная с мая месяца, множество
русских появлялось во Франкфурте, во всех
магазинах цены увеличивались и получали название: «Russen-, или — увы! — Narren-Preise».
Выбор пьес был известный — вальсы, галопы, романсы (arrangés) и т. п., — всё тех милых композиторов, которых всякий человек с немного здравым вкусом отберет вам в нотном
магазине небольшую кипу из кучи прекрасных вещей и скажет: «Вот чего не надо играть, потому что хуже, безвкуснее и бессмысленнее этого никогда ничего не было писано на нотной бумаге», и которых, должно быть, именно поэтому, вы найдете на фортепьянах у каждой
русской барышни.
Редакция поместилась в бывшем
магазине Лукутина, где продавались его знаменитые изделия из папье-маше. Одновременно И.Д. Сытин выстроил в приобретенном у Н.А. Лукутина владении четырехэтажный корпус на дворе, где разместилась редакция и типография и где стало печататься «
Русское слово» на новых ротационных машинах. Рядом И.Д. Сытин выстроил другой корпус, для редакции, с подъемными машинами для своих изданий.
Почти каждый день он привозил с собой или ему присылали из
магазинов новые книги, и у меня в лакейской в углах и под моею кроватью лежало множество книг на трех языках, не считая
русского, уже прочитанных и брошенных.
Семейство это состояло из матери, происходящей от древнего
русского княжеского рода, сына — молодого человека, очень умного и непомерно строгого, да дочери, которая под Новый год была в
магазине «M-me Annette» и вызвалась передать ее поклон Даше и Долинскому.
В промежутках этих разноцветных групп мелькали от времени до времени беленькие щеголеватые платьица
русских швей, образовавших свой вкус во французских
магазинах, и тафтяные капотцы красавиц среднего состояния, которые, пообедав у себя дома на Петербургской стороне или в Измайловском полку, пришли погулять по Невскому бульвару и полюбоваться большим светом.
Не говоря о том, что она была хорошей женой, хозяйкою и матерью, она умела и продавать в
магазине разные изделия токарного производства; понимала толк в работе настолько, что могла принимать всякие, относящиеся до токарного дела заказы, и — мало этого — на окне их
магазина на большом белом листе шляпного картона было крупными четкими буквами написано на
русском и немецком языках: здесь починяют, чистят, а также и вновь обтягивают материей всякие, дождевые и летние зонтики.
И я плачу в
русский скверный
магазин, потому что немецкий
магазин не держит
русского табаку, я плачу в
русский скверный
магазин за каждый фунт по сорок копеек; это будет рубль двадцать копеек; двенадцать раз рубль двадцать копеек — это будет четырнадцать рублей сорок копеек.
Какая-нибудь швея из
магазина перебежит через Невский проспект с коробкою в руках, какая-нибудь жалкая добыча человеколюбивого повытчика, пущенная по миру во фризовой шинели, какой-нибудь заезжий чудак, которому все часы равны, какая-нибудь длинная высокая англичанка с ридикюлем и книжкою в руках, какой-нибудь артельщик,
русский человек в демикотоновом сюртуке с талией на спине, с узенькою бородою, живущий всю жизнь на живую нитку, в котором всё шевелится: спина, и руки, и ноги, и голова, когда он учтиво проходит по тротуару, иногда низкий ремесленник; больше никого не встретите вы на Невском проспекте.
Это, однако же, не помешало появиться дня через два забавной карикатуре на
русских моряков. Они представлялись входящими в
магазин готового платья (конечно, адрес
магазина и его владельца были пропечатаны самым крупным шрифтом) оборванными, в помятых шляпах и выходили оттуда щегольски одетыми с иголочки франтами, в цилиндрах набекрень и с тросточками в руках. А внизу подпись: «Вот что значит побывать в знаменитом
магазине готового платья Джефри Уильстока и К°, Монгомерри Стрит, 14».
Когда кто-то из офицеров купил на улице за 5 центов карикатуру и привез в кают-компанию, все весело смеялись над рекламой, ловко придуманной по случаю прихода
русского корвета Джефри Уильстоком и К°, о
магазине которого никто не имел ни малейшего понятия. Тем не менее по этому поводу приезжали представители двух влиятельных в С.-Франциско газет и просили не сердиться на эту глупую карикатуру-рекламу.
Тут же положена им была еда и поставлено блюдечко с питьем. Песцы ищут тепла. Вели они себя тихо и зимой все больше спали. Эта семья считалась любимцами старухи. Остальных держали на кухне, на
русской печи. С них обирали пух, чистили его, отдавали прясть, а сами вязали платки, косынки и целые шали на продажу в Ножовую линию и в галереи на модные
магазины. Цены стояли на это вязанье хорошие. Их продавали за привозной товар с Макарьевской ярмарки, нижегородского и оренбургского производства.
— Мастер был я своего дела, не в похвалу себе скажу, первый сорт, потому тятенька меня тому французу на одиннадцатом году, вскоре после воли, на выучку отдал, и не только брить, стричь, завивать и дам причесывать, но даже по-ихнему, по-басурманскому лопотать я отлично выучился и
русскую речь ломать начал. Бывало кричу в
магазине не иначе как: «Мальшик, чипцы». Многие из посетителей за кровного француза меня принимали, другим же, кто меня знал, в том числе и папеньке вашему, очень это нравилось.
Обрусение города выражается в двух
русских убогих
магазинах и двух-трёх гостиницах, носящих громкие названия «Интернациональной», «Европейской» и т. п., ютящихся в плохо вычищенных китайских фанзах.
— Вы думаете дождаться конца года, чтобы действовать, как начали его зимою, под Эррастфером. Вспомните, что шведы так же северные жители, как и
русские, что они не боятся морозов, ближе к своим
магазинам, ко всем способам продовольствия съестного и боевого; к тому ж зима не всегда верная помощница войны: она скорее враг ее, особенно в чужом краю. Вспомните, что мы обязаны только усердию незнакомца спасением нашей артиллерии и приводом ее на место сражения под Эррастфером.
Появившиеся по распоряжению свыше переводы на
русский язык польских вывесок над
магазинами и ресторанами тоже дышали в большинстве явной и злой насмешкой над государственным языком; так в окне одного из ресторанов в Краковском предместье красовалось объявление: «фляки господарски», а внизу перевод: «хозяйские внутренности».
Издавна
русские войска ходили по Польше по всем направлениям, учреждали
магазины и оставались в ней. С началом второй турецкой войны, по предварительном сношении
русского правительства с польским, они прошли ближайшим путем, через южные польские земли, в турецкие пределы.
Первое дело, с которого начинает свою деятельность
русский архиерей, куда бы он ни попал, конечно есть обозрение внешности храмов и богослужения, — к этому обратился и я: велел, чтобы везде были приняты прочь с престолов лишние Евангелия и кресты, благодаря которым эти престолы у нас часто превращаются в какие-то выставки
магазина церковной утвари.
— Parlez-vous français? [ — По французски знаешь?] — повторил ему вопрос офицер, держась вдали от него. — Faites venir l'interprête. [ — Позовите переводчика.] — Из-за рядов выехал маленький человечек в штатском
русском платье. Пьер по одеянию и говору его тотчас же узнал в нем француза из одного московского
магазина.
Ведь это же, ваше превосходительство, самим Петром Первым сказано, что это окно в Европу, и теперь для какого-нибудь
русского направления в окне-то, как в
магазине на выставке, будут Жеребцов с Кобылиной…